6 января 1813 года русский правитель Александр I подписал манифест, провозгласивший победу Рф в тяжёлой войне с наполеоновской Францией и ознаменовавший возврат русского страны в огромную европейскую политику.
Отношение к войне 1812 года в среде русских историков и общественности в протяжении крайних 200 лет в основном остаётся постоянным: это была Российская война против иноземного вторжения, объединившая сверху донизу все народы и сословия, населявшие Российскую империю.
Мундиры боец наполеоновской Величавой армии основательно разорвали не только лишь сабли кавалергардов, да и солдатские штыки, а по краям французских интервентов значительно прошлась дубина народной войны.
Если о войне 1812 года и ведутся исторические споры, то они касаются деталей, иногда весьма увлекательных, но не предусматривающих ревизию её результатов. Дескать, сдались бы прапрадеды тогда французам – мы бы сейчас закусывали бургундское фуа-гра.
Но есть, есть на постсоветском пространстве одно увлекательное правительство, где ревизия всей истории собственного существования сделалось кое-чем вроде государственной забавы. История войны 1812 года тоже не стала исключением.
Украинские «вчэные», рассматривая наполеоновское нашествие, разделились на три группы, которые можно условно обозначить как «хатаскрайников», «пэрэможников» и «цэевропейцев».
Мировоззрение «хатаскрайников»: война 1812 года была разборками французов с клятыми москалями, а злосчастная Украина и её люд попали меж 2-ух огней. Могли быть незалежными – трескали бы вареники со шкварками, следя за чужими битвами из окон комфортных хатынок.
Мировоззрение «пэрэможников»: наполеоновское нашествие приостановили украинские казачьи полки. Пока москали глупо следили, как Наполеон беспрепятственно движется на Москву по Смоленской дороге, на Украине собралось войско, стукнуло Бонапарта под дых, изгнало во Францию и напоило жеребцов из реки Сены.
«Цэевропейцы» выступают в своём репертуаре: Наполеон мог стать историческим шансом для вступления Украины в единую европейскую семью народов. В общем, баба Параска могла бы ещё 200 годов назад начать вкушать бургундское, фуа-гра и камамберы, если б не клятые москали со своими щами, черняшкой и имперскими амбициями.
Любопытно, что одного представления о войне 1812 года у «вчэных» так и не выработано, но в школьных учебниках ещё со времён «пророссийского» Кучмы прописалась версия «пэрэможников», тешащая недостаток государственного величия.
Меж этими различными течениями выслеживается и кое-что общее. Все эти «вчэные» выстраивают свои исторические интерпретации таковым образом, как будто 200 годов назад Украина была фактически суверенным государством в границах 1992 года, которое фактически ничто не связывало с Россией. Дескать, довольно было зайти следующему «освободителю» на Украину, как она бы отвалилась и укатилась от Москвы очень далековато.
В крайние годы, с усилением муниципального «цэевропейского» идиотизма, история роли Неньки в войне 1812 года всё почаще рассматривается через призму «Наполеон, как европейский шанс Украины».
Собственный «исторический взор» «цэевропейцы» разъясняют тем, что Бонапарт вправду проводил политику объединения Европы с главенствующей ролью Франции. Императору удалось подмять под себя некие европейские страны, вот лишь до единства и благоденствия было далековато.
Во-1-х, первенство Франции в Европе оспаривала Англия, которую Наполеон старался изолировать везде, где лишь мог. Англичанка, в свою очередь, помогала противникам Франции, включая Россию. Во-2-х, серьёзное сопротивление французам оказала Испания, сковав на собственной местности практически четверть миллиона наполеоновских боец.
Для осознания того, что нёс Испании наполеоновский «Евросоюз», довольно ознакомиться с серией стршных офортов величавого Франсиско Гойя «Бедствия войны», сделанных художником на личных наблюдениях событий 1810 года.
Благодаря Испании, границу с Россией перебежало 450-тысячное наполеоновское войско, наполовину укомплектованное из поляков (100 тыщ боец), германцев, австрийцев, итальянцев и против воли рекрутированных испанцев.
Без всякого сомнения, украинские «вчэные» отыскали вдохновение в обещаниях Наполеона, щедро раздаваемых союзникам, в особенности, полякам, намедни вторжения в Россию. История указывает, что Наполеон не собирался делать свои обещания, а старался очень употреблять устремления «нужных кретинов» в свою пользу.
Так, к примеру, в 1812 году Наполеон предлагал Австрии за помощь в войне – Волынь, остальные земли Правобережной Украины – Польше, Черноморское побережье и Крым – Турции. Рассматривался проект сотворения на местности Левобережья и Новороссии 3-х стран, так именуемых «наполеонид».
Правитель также не один раз намекал полякам на возможность возрождения Речи Посполитой в границах 1772 года. Ну, а сами паны со всей страстью желали, что Наполеон преподнесёт им на блюдечке Речь Посполитую «от моря до моря», другими словами от Балтики до Темного моря с Ригой, Смоленском, Киевом и Одессой.
Как можно созидать, обещания Наполеона союзникам намедни вторжения в Россию были полны противоречий, ни о какой «незалежной Украине» в этих обещаниях даже речи не было, но «вчэные» предпочитают их не замечать, утешая друг дружку баснями о планах Бонапарта о устройстве Украины в виде отдельного страны, чему недозволено отыскать доказательства ни в каком историческом документе.
По-видимому, «цэевропейцы» в глубине души соображают всю несостоятельность приписываемых ими украинских планов Наполеону, потому они всё почаще заводят волынку о том, как было бы отлично, кабы Бонапарт избрал направлением головного удара не Москву, а Киев. Тогда бы, дескать, навстречу европейскому «освободителю» с хлебом-салом вышли толпы экзальтированных украинцев, и любая из сторон получила бы своё: Наполеон – победу над москалями, Украина – Евросоюз и незалежность.
История, правда, показала, что планам Наполеона повернуть на юг, чтоб подкормиться (ещё в июле 1812 года во французских войсках началось недоедание боец и падёж лошадок) не судьба бло реализоваться. Войска Бонапарта, завернувшие на Малоярославец, были пинками завёрнуты назад, на Смоленскую дорогу. Вследствие что, почти все русские историки считают битву за Малоярославец основным схваткой войны 1812 года.
Не считая того, значимая часть Украины, кроме Новороссии, сначала XIX века всё ещё представляла собой Дикое поле и навряд ли могла представлять даже мельчайший энтузиазм для французского правителя.
Снова же, история указывает, что Наполеон на Украине не получил фактически никакой поддержки, если не считать горстки польских помещиков, в летнюю пору 1812 года рванувших навстречу наступающей Величавой армии и влившихся в её ряды.
Вопреки сказкам «цэевропейцев», ситуация в Малороссии весной-осенью 1812 года не различалась от такой во внутренних губерниях Великороссии. Так, еще 2 марта 1810 года военный министр Барклай де Толли в докладной записке императору «О защите западных рубежей Рф» предлагал немедля привести в боевую готовность крепости Ригу, Динабург (Даугавпилс), Бобруйск и Киев.
9 июля был высочайше утвержден проект обороны Киева генерал-майора Глухова и дано указание «отстаивать Зверинецкое укрепление и приведенный в оборонительное положение Никольский монастырь до крайней крайности».
20 июля генерал-майор Глухов и полковник Трузсон получили указание составить «примерный план осады» киевской крепости, исходя из численности осадного корпуса в 50 тыс. человек со 120 осадными и 180 полевыми орудиями. Силы крепостного гарнизона должны были насчитывать 20 тыс. человек при 333 орудиях. Большая часть этих работ была выполнена.
Средства на модернизацию Киевской крепости и другие оборонительные мероприятия поступали как из казны, так и от личных лиц. Так, в 1812 году киевское дворянство собрало на оборону 50 тыс. рублей, ещё 40 тыс. рублей дали горожане. Монастыри передали 9 пудов 33 фунта серебра и 3,5 фунта золота.
В том же 1812 году киевский завод «Арсенал» (сотворен по указу Екатерины II в 1764 году) отремонтировал 134 орудия, сделал около 40 тыщ ружей и пистолетов, также 35 тыщ сабель. Всего на военные нужды население малороссийских губерний пожертвовало гигантскую по тем временам сумму 9 млн. рублей, 13,5 пудов серебра, несколько кг золота, огромное количество волов и лошадок, также продовольствия. Киевский лазарет, основанный в 1755 году, принял сотки покалеченых, еще сотки были расположены по домам киевлян.
Гигантскую роль в снабжении российской армии боеприпасами сыграл Шосткинский пороховой завод на Сумщине, построенный в 1737 – 1739 годах по указу императрицы Анны Иоанновны. В 1812 году завод произвёл 25 тыс. пудов темного пороха.
Киевская губерния отдала Российской армии 3170 человек. Из Киева ушло в ополчение 1050 городских жителей, добровольно вступили в ополчение около 600 дворян и помещиков. 15 июля 1812 года Киев принял 290 пленных французов, а к концу месяца — еще 400. Не считая их, огромное количество пленных было расположено в монастырях с благословения Киевского митрополита.
В ополчение набирали не только лишь мещан, но также помещичьих и муниципальных фермеров. Одна лишь Черниговская губерния отдала Российской армии практически 26 тыс. человек и 6 конных полков по 1200 кавалеристов любой.
С начала войны в российской армии сражались полки, укомплектованные выходцами из Малороссии: гусарские — Ахтырский, Лубенский, Сумской, Павлоградский, Мариупольский; драгунские — Харьковский, Черниговский, Киевский, Новороссийский, Стародубовский, Житомирский; кирасирские — Глуховский, Малороссийский, Новороссийский; пехотные — Кременчугский, Черниговский, Полтавский; гренадерские — Екатеринославский, Киевский, Малороссийский; конно-егерские и уланские полки — Неженский и Чугуевский.
В общем, если обратиться к фактам, а не сказкам «свидомых», то никакого массового коллаборационизма в 1812 году в Малороссии не наблюдалось — напротив, большая часть населения поддержало Петербург в борьбе с Наполеоном.
Так что утверждение о том, что война 1812 года была для Украины чужой либо некоторым «европейским шансом», не соответствует реальности. Украинцы, российские, белорусы, татары, башкиры и остальные народы Русской империи принимали Наполеона и его Величавую армию так, как они этого заслуживали: чужаками, похитителями и общим противником.
Ну, а если кто-то предпочитает брать на веру дегенеративные сказки из другой действительности, то это его личные трудности, не имеющие к истинной жизни никакого дела…
Источник: