Президент Гильдии русских адвокатов – о том, что сейчас мешает заступникам отстаивать интересы людей
В Гильдии русских адвокатов — старом общероссийском адвокатском объединении страны — прошел очередной съезд, обсудивший остро стоящие сейчас трудности проф деятельности и защиты прав адвокатов. Президентом ГРА в очередной раз избран ее основоположник и бессменный управляющий, доктор юридических наук, доктор Гасан Мирзоев. С ним повстречался наш корреспондент.
Гасан Борисович, начнем, пожалуй, с головного и для ваших коллег, и для наших читателей вопросца. Закон строго просит: обвинение и защита — равные стороны в процессе, у их равные права. Но юристы сетуют, что их глас в суде практически не слышен…
Гасан Мирзоев: Еще классик гласил, что строгость наших законов возмещается необязательностью их выполнения.
Не желаю утверждать огульно, но сейчас авторитет адвоката в суде невысок, и он часто не может реально воздействовать на рассмотрение дела. Это правда. И не поэтому, что плох заступник. Бывают случаи, когда опытнейший и приготовленный юрист с ученой степенью кандидата, а иногда и доктора наук пишет целевую жалобу, а в итоге в наилучшем случае приходит дежурная отписка.
Я глубоко убежден: суды не должны быть заодно с обвинением и подготовительным следствием. Арбитр по закону независим, почему же он слушает лишь обвинителя? Ведь у людей надежда на суд практически как на святое дело. Думается, нашим законодателям нужно принять во внимание сложившееся положение и посодействовать и адвокатам, и гражданам, поэтому что незащищенный юрист — это незащищенный гражданин. Справедливости ради нужно добавить, что новейшие кассационные суды общей юрисдикции стараются исправлять огрехи коллег.
Неувязка, о которой мы говорим, стала одной из ведущих тем дискуссии, развернувшейся не так давно в процессе работы съезда Гильдии русских адвокатов. С какими настроениями прошел съезд?
Гасан Мирзоев: Наша гильдия все эти годы различалась активной защитой прав, свобод и соц интересов людей, также укреплением корпоративного единства и престижа нашей профессии. Юристы остро ощущают пульс жизни и реагируют на возникающие трудности в обществе. Сегодняшний съезд работал под лозунгом: «Нет противоборству в адвокатуре!» Пора преодолеть раскол и политизированность посреди адвокатов, чтоб дружно и мастерски отстаивать демократические принципы профессии.
Простите, но адвокатура, как понятно — негосударственное, независящее проф общество, где нет каких-то партийных пристрастий, а по статусу все юристы равны. О каком расколе и противоборстве может идти речь?
Гасан Мирзоев: Безусловн, любой юрист вправе иметь собственные политические и проф взоры. Наша гильдия соединяет воединыжды наиболее 240 адвокатских образований из 60 с излишним субъектов Федерации, в каких дружно трудятся тыщи адвокатов. И полностью неприемлимо, когда отдельные представители гильдии вступают в противоборство с высшим органом адвокатского самоуправления — Федеральной палатой адвокатов.
Сейчас авторитет адвоката в суде невысок, и он часто не может реально воздействовать на рассмотрение дела. Это правда. И не поэтому, что плох заступник.
Такие факты, к огорчению, есть. Никто не воспрещает человеку показывать свою личную позицию, но недозволено выступать от имени гильдии, если это не сделалось итогом обсуждения на заседании ее президиума либо исполкома. Деяния, направленные на внутрикорпоративное противоборство, считаю ущербными, они причиняют вред всему адвокатскому обществу.
Как скооперировать свободу воззрений и почтение к управлению, если, скажем, человек не согласен с ним? Федеральная палата сотворена по закону о адвокатуре, управление избирается на всероссийском съезде, и решения априори должны быть авторитетны для хоть какого адвоката. Разве не так?
Гасан Мирзоев: На нашем съезде шла речь о этом. У нас общие задачки, у гильдии русских адвокатов нет принципных разногласий с Федеральной палатой адвокатов, но, если появляются трудности, их нужно решать. Думается, с данной для нас целью уместно было бы заключить контракт о сотрудничестве и содействии. Таковой пример удачного партнерства уже есть — существует контракт меж ФПА и Интернациональной ассоциацией русских адвокатов (МАРА), которая оказывает юридическую помощь россиянам во всех частях земного шара. В нее, к слову, входят почти все члены нашей гильдии.
Не все юристы идиентично успешны и обеспеченны. Некие практически перебиваются на защите по предназначению малоимущих, за это платит казна, а остальных дел не достается. Быть может, отсюда и недовольство?
Гасан Мирзоев: В согласовании со статьей 51 Конституции РФ человек не быть может судим без роли в процессе заступника, потому малоимущим его назначает и оплачивает правительство. Но плата постоянно была скудной. Еще не так давно юрист мог рассчитывать только на 550 рублей за судодень, потом благодаря усилиям Федеральной палаты адвокатов эту сумму удалось прирастить втрое. На данный момент она составляет 1500 рублей, а в ночное время и торжественные деньки — чуток выше. Но при сегодняшних ценах этого все равно чуть хватит на дорогу и умеренный обед. Как подкармливать семью, малышей?
Да и за таковыми делами — очередь и споры, в особенности на данный момент, когда остро ощущаются последствия пандемии.
Адвокатура была до этого кастой. Чтоб попасть в нее, юные люди годами набирались опыта, работая ассистентами у маститых защитников. Сейчас хоть какой человек с дипломом юриста просто может получить священные корочки. Быть может, у нас очень много адвокатов?
Гасан Мирзоев: Таковая неувязка существует. Она утежеляется тем, что закон разрешает выступать в суде лицам, даже не имеющим статуса адвоката, что делает институт адвокатуры неэффективным.
На мой взор, пора принять в адвокатуре таковой же порядок, как в нотариате. А конкретно — принимать в палату с допуском к ведению дел новейшего адвоката только на освободившееся, свободное пространство. Тогда покажется возможность отбирать в профессию наилучших, а не всех попорядку. Для этого необходимо законодательно создать регламент о вступлении адвоката в профессию.
Сейчас людям на все жалобы ответ один: идите в трибунал. Но заключить контракт с адвокатом — роскошь, поэтому что недешево. Есть представления, что нужно поделить адвокатуру на публичную и личную. Публичную возьмет на себя правительство, а личная будет работать с безбедными людьми.
Гасан Мирзоев: Я не приверженец теории, где, по пословице, «гладко было на бумаге…». В Италии попробовали сделать муниципальную адвокатуру, но опыт оказался плохим, «лавочку» прикрыли. Ну и у нас часто сетуют на то, что юрист по предназначению работает спустя рукава. Быстрее всего, общественная адвокатура пойдет по пути сговоров за спиной о гонораре.
В судах есть уголовные дела против адвокатов, которые неоправданно заламывают заоблачные гонорары. Означает, неувязка существует?
Гасан Мирзоев: Существует порядок: доверитель платит адвокату не лично в руки, а через кассу. Все полностью ясно и прозрачно. Но есть и иная сторона медали. Неловкого, «очень умного» адвоката стараются вышибить из процесса и давят на подзащитного: а ты давал средства в руки адвокату, а сколько сверх суммы по договору?
Если сломается — возбуждают дело против адвоката, и он уже не вправе защищать доверителя. Есть такое понятие — иммунитет адвоката. Мне кажется, о нем нередко запамятывают.
Наши суды нередко винят в «карательном уклоне», не достаточно оправдательных приговоров. Но, быть может, дело в том, что следствие и прокуратура отлично делают свою работу и в итоге дела, где вина не явна, в трибунал не попадают?
Гасан Мирзоев: С приходом в Следственный комитет А.И. Бастрыкина наше следствие взяло высшую планку, вереница резонансных дел ни у кого не оставляет в этом колебаний. Но волнует другое: почему при избрании меры пресечения суды предпочитают основным образом заключение под стражу? Лишение свободы — исключительная мера пресечения, она применяется, если обвиняемый представляет общественную опасность. Но если он сделал и даже признался в злодеянии средней или легкой тяжести, почему его необходимо упечь за сетку? Из сизо выйдет буквально уже иной человек, прошедший «курс юного правонарушителя».
Отлично, если б это соображали и следователи, и прокуроры, и судьи.